Реа уставилась на брата. Он что, всерьез? Выбрать наследника Ласкарисов на зимний сезон? Пойти против желаний Васы? Неужели неясно, насколько это рискованно? Она не смеет разочаровать отца, особенно после задержки в Патрассе.
– Ну как? – уточнил Лексос несколько секунд спустя, не получив ответа от сестры.
Наконец Реа подобрала нужные слова.
– Лексос, ты потерял рассудок?
– О нет, – возразил брат со странным блеском в глазах, который совсем не понравился Рее. Он встал на колени, сжимая в ладони бледный камешек. – Мы служим семье, Реа. Поэтому я и прошу тебя о небольшой жертве.
Семье? Какая необычная перспектива.
– Мы служим отцу, – поправила она Лексоса. – Он решает, кого мне выбрать. Ты хотя бы сказал ему, что пригласил Ласкариса?
– Нет, но…
– То есть ты уже его ослушался. Я не намерена участвовать в авантюре, – Реа вообразила, как берет за руку северянина, а глаза Васы темнеют от разочарования – страшнее подобного наказания не было ничего.
Лексос фыркнул.
– Ослушался? Как ты можешь такое говорить, Реа? Когда на кону будущее нашей семьи?
«Конечно, для него это не столь важно», – подумала Реа.
Лексос не боялся отцовского гнева. И не то чтобы ему удавалось избегать оного, всякое случалось. Однако полное доверие Васы к старшему сыну уравнивало чашу весов.
– Я тоже думаю о семье, – парировала Реа. – Отец не позволит мне ошибиться с выбором.
– Но ведь и он ошибается, – не унимался Лексос. – Ласкарисы – единственное верное решение. Я говорил тебе о Схорице. Я объяснял…
– Неправда, – отрезала Реа.
Да, иногда брат упоминал о Схорице, но объяснениями его речи не назовешь.
Лексос возвел глаза к небу, но терпеливо поднес птицу к лучу солнца и рассказал, что означали сохраненные разведчиком изображения. И расписал изначальный план, согласно которому наследник Ласкарисов должен был склонить колено перед Васой. Теперь все изменилось, а значит, нельзя упустить отличную возможность.
Очевидно, он не ожидал, что придется уламывать сестру. В конце концов, хотя у близнецов иногда бывали разногласия, они редко сталкивались лбами.
– Васа правда ничего не знает? – спросила Реа, когда юноша замолчал.
– Ему известно об угрозе, но я не упомянул о приглашении, а изображений он, разумеется, еще не видел.
Алый стяг Ласкарисов в лагере Схорицы. Даже после доказательств брата Реа продолжала сомневаться в услышанном и не видела опасности, которая тревожила Лексоса.
– Разве все столь однозначно? – спросила она. – Ты уверен, что в лагере именно наследник Ласкарисов?
Лексос растерянно моргнул.
– А кто ж еще?
– Понятия не имею, – со вздохом ответила Реа, пытаясь сковырнуть прицепившийся к юбке репей.
Лексос взял сестру за руку и мягко проронил:
– Я совершенно точно уверен, что это он, и риск очень велик.
– Риск? – переспросила Реа, отнимая руку.
Неужели он не слушал отчеты о том, что творится в других регионах? Даже Реа знала о волнениях в Тизакосе, а ей Васа сообщал куда меньше сведений, чем Лексосу.
– Разве Рокера не важнее? – спросила она. – Города сражаются друг с другом. Рано или поздно войска пойдут на Стратафому.
Лексос сел на землю и улыбнулся нахальной, самоуверенной улыбкой, которую Реа отчасти ненавидела. Он всегда располагал таким объемом информации, о каком она могла только мечтать.
– С Рокерой я разберусь, – пообещал Лексос. – Мне несложно. Мы должны пресечь беспорядки на севере, пока повстанцы не поставили под угрозу позицию стратагиози. Васа не воспринимает их всерьез.
– Возможно, потому, что здесь нет ничего серьезного, – резко отозвалась Реа.
– Есть, – возразил Лексос. – Я пока не могу многого сказать, но нам нельзя позволить себе покрывать повстанцев.
Не может многого сказать? Он хоть догадывается о том, как напыщенно прозвучала фраза? Реа прекрасно понимала, что от нее утаивают немало разговоров, и не нуждалась в напоминании.
– Кто будет нас обвинять? – с подозрением осведомилась она.
– Все остальные члены федерации, – ответил Лексос таким голосом, словно говорил об очевидных вещах.
Реа залилась краской. Может, ей и впрямь следовало давно это понять.
– Если ты станешь женой наследника Ласкарисов, то поедешь к нему в Ксигору. И будешь моей шпионкой. Выведаешь побольше о Схорице, лагерях, численности, стратегии. И мы легко с ними справимся. Кроме того, после смерти твоего супруга они останутся без лидера. Тогда мы покончим с угрозой.
– Но это не моя задача и не твоя тоже. Васа должен заниматься политическими делами. Он – стратагиози.
– Ненадолго, если мы ему не поможем.
Лексос держался столь уверенно, что Реа не знала, как возразить брату, и в голове у нее словно сгустился туман.
Солнце очертило силуэт юноши, и Реа моргнула. Не хотелось признавать, но Лексос казался всесторонне осведомленным. Он посещал собрания, разбирал письма, адресованные стратагиози. Ему известно обо всем, что происходило в Тизакосе, включая и те отдаленные уголки, о которых Реа никогда не слыхала.
К тому же как бы сильно она не верила в компетентность отца, власть Васы слабела – это видно невооруженным глазом. А Рее нравился холодный климат. Зима в Ксигоре…
Нет. Нельзя забывать о том, как Васа смотрел на нее за ужином. Как он обрадовался, когда Реа извинилась, а затем любезно ее простил. Она всегда полагалась на отца и была уверена, что он сам разберется с проблемой.
– Поговори с ним, – предложила она Лексосу. – Попробуй переубедить. Если кто на такое и способен…
Лексос отмахнулся.
– Да-да. Но, боюсь, на это не способен никто, – юноша наклонился и встретился с ней взглядом. Глаза его были такими же синими, как у Реи, и темными, как бурное море.
– Конечно, тебе неприятно, но ведь я прошу об одолжении. Я – твоя плоть и кровь, кафрула. Ты мне не доверяешь?
– Разумеется, доверяю, – ответила Реа, нахмурившись. Брат же в курсе, что ей не по душе, когда ее так называют. – Однако это не означает, что я обязана постоянно соглашаться.
Лексос тяжело вздохнул. Реа буквально видела, как крутятся шестеренки в его мозгу, будто в одном из творений Ницоса. Он явно размышлял над тем, с какой еще стороны зайти.
– Что ж, хорошо. Пока подумай, пообщайся с претендентами, послушай доводы Васы, но помни: если предоставить ему инициативу, к концу сезона он потеряет свое место, что будет стоить нам жизни.
– Ты не можешь утверждать наверняка, – возмутилась Реа, но брат покачал головой.
– Могу. Если мы ничего не сделаем, нам конец.
Он до сих пор сжимал в кулаке бледный камешек, и Реа задумчиво смотрела на брата, гадая, сколько всего повидала птица-разведчик.
Порой Рее казалось, будто все на свете знают больше, чем она. Пускай она часто уезжала из Стратафомы и проводила каждый сезон в новом городе, но она почти никогда не покидала стен дома, выбранного даже не ею, а Васой.
– Реа? – позвал Лексос. – Ты подумаешь над моей просьбой?
Она пожала плечами.
– Если скажу «да», оставишь меня в покое?
Лексос ничего не ответил, поэтому и она не прибавила больше ни слова.